Закрывая глаза, я подношу стакан сначала к носу. Этот запах напоминает мне о лучших временах моей не такой уж и несчастной для писателя, но и не такой уж и жизни для человека, жизни.

Я вспоминаю, как часто мы с тобой открывали шатающуюся и неадекватную дверь кривым ключом, потом пытались сцепиться с кроватью, не задев пол или туалет, обнявшись, вдыхали пары друг друга, которые были пропитаны такой надоевшей психоаналитикам мировоззренческой призмой.

Утром – почему-то всегда одновременно – открывали глаза и морщились: новых 11 утра – старое желание спрятаться в шкафу.

Новости о ядерном оружии, убийствах при помощи предметов быта, об уходящих суммах во вселенную ЖКХ, постановочные драмы по кабельному – всё это всего лишь касалось нас, боялось увлечённо трогать.

Музыка, как стоматолог, кусок за куском забивает мой рот ватой. Я радостно подпеваю подпивая. Долгожданное тепло. Чувствую себя нищим, который поджигает газету над мусоркой, чтобы согреться.

Стакан внезапно образует провокационную установку: ценно не тёмное содержимое, ценно дно, сквозь которое отлично разглядывать людей.

И внезапно я становлюсь стержневее внутри и мягче снаружи. Ноги начинают вызывающе ударять ни в чём не повинные кеды о землю, глаза смотреть сквозь поющую женщину в платье, похожем на потрёпанную ёлочную игрушку. Руки всё чаще оказываются у головы. Что они хотят оттуда изъять? Думаю, что ничего из этого не выйдет, и, да, забегая вперёд, не вышло.

Мокрый подоконник слишком проветренной квартиры и наполовину выпитый глинтвейн встречают меня на рассвете. Да, парень, ты продолжаешь извиваться. Неплохо разогрелся, раз так выкручиваешь себе шею.

Сон приходит довольно робко, с испуганной улыбкой приезжего на собеседовании в здании исторического центра.

Мне снится день, когда я буду натирать дно стаканов, проверять уровень идеальности их, поднося всё ближе к лицу. Наполнять живительной силой сосуды внутри каждого страждущего, одобрительно улыбаться им, тем, кому плевать на человека, кто не играет в Бога, в отличие от меня, а просто не хочет находить магическое дно-лупу ни в своей руке, ни в себе самом.

Я же нашёл.

И это боль.