Открываю фото Линды Евангелисты, которая стоит на почему-то всегда чёрно-белой и такой же узкой, как она сама, улочке с сигаретой в руках и рассеянным взглядом. Вот она я, а не какой-то там мужик, живший в местах, где светит безостановочно пиздящее тебе о чем-то чудесном впереди солнце, разноцветные женщины и готовые к борьбе мужчины.

Я стряхиваю с себя сигаретный пепел идущего впереди. Не курить – ещё один способ накидать камней с коряво нарисованным вопросом на каждом в свою корзинку, украшенную практически не вьющимися волосами и обтянутую уставшей кожей. Будто несёшь что-то, а использовать в дороге не выйдет.

Не могу определиться с порой года. Как-то смешались мужчины с женщинами, а вёсны с зимами. Язва обострилась, как в марте, а влюблен по-февральски. Варежки носишь сугубо в руках, а уши краснеют.

Мир – это стереокартинка.

И пока я вращаюсь в графических символах, какой-то параллельный я, возможно, бездумно трахает Евангелисту у окна с видом на Дей-стрит.

Остаётся не стертым с камня только один вопрос: кто Я?