Этим летним утром думалось о доброте человека.

Что это за категория, почему она каким-то образом в моём сознании долгое время воспринималась, как что-то данное, типа растительности на теле, языка, утомляемости. Не редкое, поэтому не искомое голодным подростковым духом.

Оно подразумевается, выделять, особенно если это оформили в одёжку «хороший», даже неприятно.

Типа пока вокруг есть «очень харизматичный», «супер сексуальный», «чертовки умный», «нестандартно мыслящий», хороший — это хорошая одинокая учительница, хороший старательный дворник, хорошая свинина попалась, погода хорошая, и ты тоже хороший.

Усреднённый, приятный для всех, приемлемый, разбелённая краска.

Но отклеиваются первые обои, с которыми дом сдали, и приходится стены изучать, выравнивать, потеть, чтобы не просто не были голыми, а нравились, привносили, соответствовали.

Человек растёт, выходит дальше школы, университета, где главное зло — это лень, пиво, первые философские подзатыльники, читающие лекции родители и конченый конформист-препод.

Человек выходит и не попадает в общество уёбков. Он постепенно, наедине знакомится с миром, его муравьиной сложной системой, держащей нас вместе, как уже плохо пахнущий, но пока ещё работающий клей. Проблемы становятся ниже и глубже одновременно.

Есть, ибо голод. Есть хорошо, ибо эго. Человек — человек, но лучше добрый.

Наполнение теперь рвётся в сонные глаза через темноту, как фары дальнего света. Такое время.

На отвесном пути вверх камни чаще и чаще прилетают между бровей, и хочется каким-то самым уязвимым отсеком мозга надеяться, что кто-то эти брови потом заботливо соберёт. Просто так.

Общие вены. Ты прогоняешь себя подобно жидкости самогонным аппаратом. Доёбками уставшего зануды, когтистыми страхами и сомнениями. И если люди и воздействуют друг на друга, хочется врезаться в чистых душой. Светлые помыслы, это всегда важнее итогов.

Человек неоднороден. Он борется с рождения. Учится разбитыми слезами, а лечится верой.

Добро.

Поселившееся в Прачеловеке.

И от каждого живущего зависит, будут ли когда-нибудь смахивать древний песок аккуратными кисточками с человека совестливого, старающегося, светлого.

Или всё же убережём.