Когда Ей грустно, она смазывает ключицы маслом сандалового дерева. Потому что так делала её Мама. Перед тем, как идти на металлургический комбинат. И среди болезненного шума, усталости и грязи существовали нетронутые, защищённые ключицы.

Или свитер. Он до сих пор пахнет ментоловыми сигаретами девочек из-за соседнего столика. Я часто надевал его в любимый бар, где все беспрерывно курили, опрокидывали стаканы (чаще — на стол) и плохо подпевали сентиментальному музыканту. Дым поднимался к потолку и потерянно шатался перед софитами. Как и я спустя три часа  по пути домой. А снег шёл.

Запах мокрой чёрной смородины. Я был маленьким и несмышлёным (хотелось бы соврать, но нет, тут сакральное). Играл в кухню со старой посудой, часами сидел в огороде, пытаясь быть полезным (осталось) и умилительно, как умеют это дети, мешал всем остальным жителям дома. Я отчетливо помню тот день. Вечер. Шёл сильный дождь. Мы с бабушкой стояли у открытой двери. Я чувствовал только его, запах мокрой чёрной смородины. Чувствовал каждым загипнотизированным древесным завитком волос.

Закат, дождь и невинный лохматый человек, всецело куда-то смотрящий. Думаю, так выглядел мир в первые минуты появления человечества. Как минимум, по задумке.

Мы существуем наполненными совершенными запахами.

И если я за свою жизнь так и не пожму руку интеллигентного европейца под звуки аплодисментов, завистливых и гордых, — значит, несовершенные составляющие меня победили.

А пока остаётся наслаждаться тонко пахнущим неведением в Её объятиях.

Как когда-то и было задумано. В первые часы существования человечества.

Музыка: M83 — Wait